День: 16.02.2024
Няма падступней…
Няма падступней для дзяцей лісы Алісы,
няма падступней для дарослых закулісы.
Знаешь, не стану…
Знаешь, теперь я не каждую ночь
В подушку кричу.
И, веришь, иногда превозмочь
Я могу боль свою.
Слишком долго пытался ты прочь
От любви убегать .
А теперь чем могу я помочь?
Не влюблюсь я опять:
Ни в тебя, ни в кого-то другого –
Нет не хочу.
Это просто в тумане дорога,
Что ведёт в пустоту .
И уже нам обоим не ново
Ощущать этот взгляд,
Что привёл нас к обрыву крутому
Уж три четверти года назад.
Я смотрю другому в глаза,
А внутри пустота:
Ничего нет уже у меня,
И концовка ясна.
Мы с тобой жестоко узнали,
Когда сами же крылья сломали,
Как больно упасть.
Может, встать и идти дальше надо,
Но клянусь тебе ангельским садом:
Я не стану больше летать.
Осенняя исповедь
“Я не сдаюсь, но все таки сдаю”
Как это актуально, хоть не ново,
Когда ты говоришь “я подпою “,
Вместо того, чтобы сражаться вновь за соло.
Когда ты невозможно одинок,
Когда тоска достигла высшей стадии,
Когда нажать ты хочешь на курок,
А вместо этого включаешь снова радио.
А меж радиоволн, тебе шипящих
Попсу, балет, стендап и много прочего,
Ты слышишь листопад, который плачет
О том, что ставишь в жизни многоточия.
А после кто-то спросит:”Что с тобою?”.
Ты грустно улыбнёшься:”Просто осень”,
И, подобрав стекло, с тоской и болью
Вдруг вспомнишь ты о тех, кто тебя бросил
И понимаешь:”Сложно их забыть,
Забыть к таким чертям, чтоб и не снились”.
Но, понимаешь, как-то надо жить,
И смоешь боль свою осенним ливнем…
Рыжий котенок
Рыжий клочкастый котенок
В доме семье мешал:
Драл ковер и обои,
Угол дивана кусал.
Прихоть маленькой дочки
Была его завести,
Но он им не нужен больше-
Как вот теперь поступить?
Как-то взял папа ящик,
Котенка туда посадил
И малыша на даче
Оставил. Воды лишь налил.
Шел день за днём, понемногу
Стало им вдруг не хватать
Скрежета лап у порога,
Мурчанья и жёлтых глаз.
Вернулись на дачу и ищут
Рыжий пушистый комок,
“Рыжик!” -кричали, но слышит
Их лишь весны ветерок.
Вечер их встретил дождями,
Люди промокли до нитки.
И тут Котофей выбегает
К ним из соседской калитки.
Мокрый, озябший и тощий
От дома нет ни следа,
Но внешнего вида больше
Его говорили глаза:
“Где же вы были, родители?
Я вас люблю, я так рад!
Нет, вы меня не обидели!
Вы просто вернулись назад!
Я знал, я в вас не сомневался!
Пап, мы поедем домой?
А то я соскучился страшно
Ещё и по миске с едой!”
Як быццам бы памерці
У метро ўрываючыся,
ў злосць штурхаючыся,
і рэшткі страсаючы
з сну,
мы патраплялі ў эскалатар,
хутчэй, яшчэ хутчэй…
Яна!!!
Стаяла каля гэтай рэчкі,
падзяляла нас на твары,
і,
будзіла ў кожным з нас
цікаўнасць…
Мы азіраліся, але,
як зачараваныя рухам,
праскоквалі ў цягнікі
і выносіліся.
Куды?!
. . . . . . . . . . . . . . .
А погляды
аб шкло, аб шкло…
А твары моршчыліся крыва…
– Дапамагчы, дапамагчы бы!
Але, нявольнікі лёсаў…
Далей выносіліся ўбок…
. . . . . . . . . . . . . . .
От.
Мы,
…адыходзілі,
так,
патроху,
мы забываліся,
глядзелі
удалечыню,
і…
І кожны, кожны ўспамінаў
з найлягчэйшым смуткам
і з любоўю,
яе працягнутыя рукі,
яе заплаканыя вочы…
. . . . . . . . . . . . . . .
Мы ўскаквалі пасярод…
І ўсе пыталіся пра сябе…
Што гэта было? Смерць любові?
… Вачэй пякучых і звярынай болю
не вытрываць…
І не знайсці,
і не знайсці нам было больш.
Яе.
Сышла, сышла, сышла.
Сысці.
…Як быццам бы
памерла.
Бел.10 Бе
Штиль хуже всякого шторма
Мне не хватает таланта,
Мне не хватает эмоций:
Я не пишу серенады
Тем, кто меня в прошлом бросил.
Я ненавижу английский,
Хоть и тяну я на сноба.
Все вдруг исчезли риски:
Все счастливы, живы здоровы.
Где теперь брать вдохновение?
Я не могу без боли…
Где же эмоций качели?!
Штиль хуже всякого шторма!
Кончены все романы,
Не интересны интрижки,
Все раскололись обманы,
Прочитаны лучшие книжки…
Что сейчас делать не знаю,
Садиться писать бесполезно:
Когда голова пустая,
Я медленно падаю в бездну…
Где он?
Где он? Задавать такой вопрос
Довольно опасно,
Если не хочешь погрузиться в чувства
Но, может со мной в унисон,у него также
Горит красный
На светофоре. И ему тоже грустно
Сколько? Вопрос ещё опаснее,
Ведь он тянется целую вечность.
Сколько может продолжаться сказка,
Что время лечит?
Снова? Это слишком больной вопрос
В осознании,
что ты никому не нужен.
Любовь не заменить никаким познанием,
Что без него тебе точно будет лучше.
Как? Почему же вопросы все жёстче и жёстче
И на них никто не даёт ответа.
Он ушел, потому что так было проще,
Потому что твой характер зима, а не лето.
Когда? Самый главный вопрос с подвохом,
Какое время ты сейчас хочешь узнать,
То, когда ему станет без тебя плохо,
Или когда ты научишься отпускать?
Путь к вершинам
Музыка, кофе, стихи,
Запах букета роз:
Все так спокойно и тихо,
А мне не хватает слез.
Может, я реально гений?
“Набор великих” при мне:
Эго, шиза и безделье,
Так что я на коне.
Осталось дело за малым:
Писать научиться гениально,
Сжечь все как Гоголь, играть как Пушкин
И как Есенин слететь с катушек,
Как Лев Толстой вдруг на дачу свалить,
И там по Болконскому слезы лить.
Уйти в мир иной нужно тоже загадочно,
Оставив записку иль след на гробу,
Чтобы потом народ порядочный
Продолжил читать мою ерунду.
Ещё бы как бонус любовь до гроба,
Притом чтоб с абьюзом и без ответа
Тогда уже точно ты будешь не робот,
А бедный поэт… И простят сигареты,
Запой, нарк*ту: ты же был подавлен
Несчастной любовью – какой пиар!
Тебя и жалеют, и книги скупают,
Все! я приступаю! Аревуар!
Счастье не должно ничем быть создано
Счастье не должно ничем быть создано,
Ни деньгами и не достижениями.
Это чувство вовсе не осознанно:
Будто ты лишился притяжения.
И оно никак не создаётся,
И его никто не создаёт,
Но, как утром тихо всходит солнце,
Счастье обязательно взойдет.
Тихое, смущённое и робкое,
От чего вдруг хочется летать,
Мысли как бумажки стали скомканы,
Когда видишь:”Некуда бежать”
Да и незачем, ведь вдруг осознаешь,
Что не нужно счастью, чтоб за ним
Без оглядки устремлялись прочь
И бежали, поднимая пыль.
***
Когда ты привык к кандалам,
Они не такие тяжёлые,
И все же они кандалы ….
И я все отдам,
Чтоб цепи, что не были разорваны,
Исчезли в чертогах тьмы….
Когда ты привык к цепям,
Ты их забываешь,
Но ты все ещё ими связан .
Один раз угоди в капкан –
Ты не просто боль узнаешь,
Ты шрамом владеть обязан .
Бывает так, что везет кому-то,
Но если нет.
То падающего спасает не картинка парашюта,
А пистолет.
Вот так же просят остаться друзьями
После разрыва.
Ты, связанный цепями, скованный кандалами,
Стоишь у обрыва.
И тело кричит:”Ну давай же, прыгай,
Ты сделал, что мог”
А чувства в глазах абсолютно остыли…
Ты жмёшь на курок.
И падает тот, кто не был вычеркнут с сердца…
Жестокий урок…
Ну что ж… Если прыгать, то прыгать вместе,
Я сделал, что мог….
И вот ты, выживший чудом после падения,
Помнишь все:
Сначала клятву, потом презрение,
Потом кандалы – тебя трясет…
Ты все ещё скован, ты весь искалечен,
Но ты встаёшь.
И понимаешь, что путь вперёд вечный,
Пока не упадешь.
И вот падшим ангелом, с рубцами у плеч
Ты дальше ползёшь,
А дальше, как ни странно, легче:
Уже ты идёшь,
А дальше бежишь, а после летишь
И вот ты вновь жив.
Но вдруг, словно мерзкая серая мышь,
Тебя на ножи бросит жизнь.
На те же ножи, на том же обрыве,
Там, где оставил любви своей век.
И призраком в ветра осеннем порыве
Вновь явится страшный тебе человек…
И страшен он тем, что когда-то любим был
И странное чувство в груди как стрела.
Так странно теперь пропустить призрак мимо,
Зная, что он любит сладкий чай, зиму,
И когда-то любил тебя….
Говорите спокойным голосом
Я прочла газетную полосу
Возле строгих учёных глаз:
“Говорите спокойным голосом,
Тогда люди услышат Вас”.
Философия вновь монотонная
Несёт мудрость забытых лет.
Но в Сократа совсем не влюбленная,
Говорю я спокойно ответ.
Мое мнение стало в почёте
У знакомых и у друзей,
И наука работает вроде,
Только сердцу сложней и больней …
Тихо было весенней ночью,
Только плакало все внутри.
“Я не буду с тобою больше:
Я другую люблю, прости”.
Но я гордо сдавала экзамен,
Что устроили чувства мне.
Не залилась пред ним слезами,
Не склонила пред ним колен.
Промолчала… Меня он покинул,
Лишь оставив свет лунный на крышах.
Я спокойно сказала: “Я гибну”,
Но меня никто не услышал.
Вода по стеклу
Окно опять кровоточило
Дождевой водой по стеклу
Про меня говорят: “Заморочилась.
И с собой несёт только беду”
Называют меня проклятием
И с опаской глядят мне вслед.
Ощущение, будто под платьем
Я припрятала пистолет.
Хоть ведут себя осторожно,
Все одно мне твердят что да как,
Говорят: “будь добрее и проще”,
Утопая при этом в грехах.
Вы, конечно, меня в сто раз лучше,
Ведь не скажете вы никому
О своей стороне наихудшей,
Что вы прячете в темноту.
Сколько можно твердить о морали,
На которую вам наплевать?
Вы хоть раз котенка спасали?
Руку помощи рады подать?
Нет, не рады? А я подавала
И бросала все это в огонь.
Но в нем, видно, с делами сгорала
Ваша память про ту любовь,
О которой с таким упоением
Говорили вы мне в тот час,
Когда знали, что помощь спасеньем
Тогда будет моя для вас.
Нам ведь дальше?
Снова транспорт весь забит,
Снова утром жизнь кипит,
И по улицам и скверам
Быстро девушка бежит.
Заскочив в трамвай последний,
Она села на сиденье.
В окно смотрит и молчит.
Вообще нет настроения,
Нет ни сил, ни вдохновения,
Но в случайное мгновенье
Встретилась глазами с ним.
Он застенчив, она тоже.
Он смущён. И ток по коже
Пробирает ее вновь:
Вот и первая любовь.
Уж 15 лет минуло:
Сколько чувств уж потонуло,
Сколько пройдено обид…
Он уж больше не кричит,
Она плакать перестала.
Буря долго угасала…
Но счёт дней всегда сильней
Всей любви, всей боли в ней.
Сквозь года теперь знакомый
Слышит шлейф ее духов.
И на все он был готов,
Чтоб услышать его снова.
А ее душа смеется:
Она помнит медь кудрей,
Отблеск их жестоко теплый
На закатном ярком солнце,
Что ей был всего милей.
“Здравствуй”, – тембр вновь до дрожи,
-“Ты совсем не изменилась”.
-Если честно, то ты тоже
– Тебе дальше?
– Да
-Мне тоже…
Сколько же разлука длилась….
Вот уже и остановка,
Но им мир вокруг не слышен…
– Ты выходишь?
– Нет, похоже…
Ну, подъеду ещё ближе…
– А вообще, что в жизни в целом?
– Все нормально
-Ты одна?
“Нет”, она сказать хотела,
Но сказала честно:”Да”.
-Ну а ты?
-Да вот, все то же.
Как-то всё не так сложилось.
Тебе дальше?
-Да
-Мне тоже.
Слезы по щекам катились.
Больше нет такой гордыни,
И обиды нет в помине –
Наконец-то объяснились…
Вот конечная. Диспетчер
Сквозь усы ворчит: “Конец”,
Но вот только не для вечной
Связи любящих сердец.
Из последнего трамвая,
Горя́ счастьем, выбегают
Мальчик с девочкой вдвоём.
И гремит пусть дальше гром,
Но вопрос проник под кожу:
-Нам ведь дальше?
-Да, похоже..
Встретимся
Я шагаю по дорожке
Вдоль железки-полотна,
Подустал уже немножко,
Смена-ночь была трудна.
Я иду и точно знаю,
Что, пройдя за поворот,
Чуть левее, ближе к краю,
Я увижу тебя, вот!
Вот и ты идешь, похоже,
Вновь посмотришь и… пройдешь.
Ты смущаешься, я- тоже,
Грустно как-то, не поймешь.
Повстречаемся. Я молча
Проскочу мимо тебя,
Неужели это порча?
Чем же это болен я?!
Так и ходим мы по кругу,
Смотрим под ноги порой,
А пора сказать друг другу:
“Здравствуй, не спеши, постой.”
Интерес у нас не новый,
Он созрел уже давно.
Даже, кажется, червовый,
Хотя, впрочем, все равно.
Ты исчезла так внезапно…
Изменила вдруг маршрут?
Буду ждать тебя я, ладно?
Где ж тебя еще так ждут?!
Ночь
Моё почтение литератор.
Вижу ночь полна забот.
Мы встречались как-то в полночь,
Сквер, скамейка, был блокнот.
Создавал ты ночью сказку,
За тобой я наблюдал.
Видно был так сильно занят,
Что меня не замечал.
И погода не мешала,
Сырость, зябкость там была.
Но, а ты писал всё строки,
Вдохновленный, как всегда.
Я хозяин этой ночи.
Как сейчас твои дела?
Говорят, мои все звёзды,
Чёрт уже терзал тебя.
Вырывал листы и ручку,
И писать совсем мешал.
Унижал твои всё чувства,
Что ты городу отдал.
Ну а ты одним движением
Зло из сказки убирал.
Волшебство дарил с любовью,
Город стойка защищал.
Подымал его над бездной,
Грязь руками убирал.
Хоть дорога была тленной,
Негатива не давал.
Дождь по крыше, ветер сильный,
Свет горит в твоём окне.
Он пылает и искриться,
Как душа твоя во тьме.
Что я вижу, ты помятый,
Но не сломанный душой.
И совсем не попросишь помощь, Гордый, властный и сидой.
Пылкий сильно, но воспитан,
Нравом строгим и судьбой.
Мне так часто говорили,
Ты давно уже не свой.
Убеждён, что ты всё прячешь,
Блага все не для себя.
Ох, как многое ты знаешь,
Доброй ночи, вот и я.
Подарю тебе подарок
И отказа не приму.
Жменю звёзд, немного сказок,
Пусть хоронят твою судьбу.
Госпитальное
Господи!
Господи!!
Господи!!!
Госпиталь –
белая бездна
разверзнутой пропасти,
вспышка в мозгу
разорвавшейся молнии:
морфия!
морфия!!
морфия!!!
морфия…
Больг Всемогущий,
миром Больгу помолимся:
“Больже мой! Отпусти грехи
ныне, присно и ранее!”
Боль, не прощает,
поскольку реальная.
Солнечное (из детства)
За прожитОе список строг цен.
Не каюсь, божия раба! –
Я в детстве целовала солнце,
с тех пор ожоги на губах.
Дурацкая песенка
По жизни извилистой линии
в сиреневых грёзах плыву –
дурёха, пленённая Плинием,
не знает, как жить наяву.
Не ведьма во мне, не провидица,
лелею мираж голубой.
A ночью такое привидится,
хоть в прорубь ныряй с головой!
В больничной палате натопленной
горю, в голове белена.
Я в топях утопий утоплена
и кровь на губах солона.
К моему янтарному колье
Моё колье изыскано и мило,
сработано шикарно, на ура –
оправленная в золото могила,
янтарная могила комара.
Летел комар на отблески зарницы,
но закровил смолистой ветки струп…
Ношу его прозрачную гробницу,
гляжу на чёрный комариный труп.
И глядя, призадумалась немножко.
О чём? Не скрою – проще говоря,
когда б и мне на свет родиться мошкой,
почить в прозрачном рае янтаря.
Меня б тогда, лишённую лишений,
в оправе умилительно простой
повесил кто-нибудь себе на шею
и любовался смертной красотой.
Сугубо женский сонет
“I see a red door
And I want it painted black…”
R.S.
Возьми две части хны, одну басмы…
Ах, собственно, рецепт не так уж точен.
И станут волосы твои чернее ночи,
И черноту не просто будет смыть.
Та чернота струится, словно ночь,
Ввиваясь воронёной лентой в косы.
Зачем вы рисовали рыжей осень?
Она, как ворон чёрная — точь в точь.
И чернота ужесточает зов.
Молчи, молчи предвестница разлада,
Разлучница незримых полюсов,
Уйди и сгинь, исчезни жуткий сон!
Я алым чёрное закрашу. Вспыхни, ладан,
В басманные оклады образов.
Защищено Google CAPTCHA. Политика конфиденциальности и Условия использования. Copyright 2024, Стихи.Бай