“Что стоишь? Проводи меня, старче.
Уж заждался, пока отопрёшь.
А ведь помню, я был ещё мальчик –
Ты уже был на старца похож.

Не узнал? Коротка твоя память.
Ты же наших сельчан врачевал,
Мог любого на ноги поставить.
Тебя знахарем люд называл.

Ну теперь уж, конечно, лет много
Пронеслось, в городах все живут.
Только ты в своём схроне убогом
В этом месте заброшенном тут.

Ты, старик, не серчай, я присяду?
У камина погреться есть толк.
Мне от лекаря помощи надо,
Я с бедой своей так одинок.

Было время, старик, были люди…
Не такие сегодня врачи!
Будто чуют вершителя судеб –
Нет им воли меня излечить.

Всё теснит чернотою своею,
Давит болью внутри мою грудь.
Неужели проклятьем болеют?
И теперь только к знахарям путь?

Ты пойми мою долю изгоя,
Для того я спешил в эту глушь
Чтобы вновь увидаться с тобою,
Врачевателем проклятых душ.

Будто прихоть моя это была –
Пусть увечья нанёс я не раз!
Не на то ли дана грубым сила,
Чтобы просто исполнить приказ?

Ладно хватит, покаюсь я позже,
Для меня это слабость, позор.
…От настойки твоей дрожь по коже,
И слегка затуманенный взор…”

Тут нахмурил лицо врачеватель.
Своим взглядом, пронзая насквозь,
Наблюдал, как слабеет каратель
Сквозь копну поседевших волос:

“Вся беда – от твоих злодеяний,
Я наслышан – их было не мало.
Удивлён, что из всех наказаний
На проклятье судьба указала?

Моему ремеслу на измену
Я пойду и заветы нарушу…
Заплатить нужно высшую цену –
Ты отдашь мне проклятую душу!”